Несбыточная мечта
Сколько себя помню — всегда хотела быть балериной. Как только начинала звучать музыка, я сразу становилась на цыпочки и танцевала. Когда мне было лет пять, мама отвела меня в балетную группу. Есть даже моя фотография у станка. У меня был хороший «шаг», довольно гибкое тело, но! У меня не было балетной фигуры, и ноги — слишком крепко сбитые, не балетные.
Позже, когда я поступила в ЦМШ и у меня не было времени ходить на балет, я всё равно танцевала, добывала пуанты и танцевала, не обращая внимания на боль и кровь. И даже эта боль, эта кровь, эти изуродованные пальцы приносили мне только радость! Потому что вместе с болью я чувствовала свое тело, училась управлять им.
Когда мне исполнилось 9 лет, я буквально умоляла маму отвести меня на экзамены в хореографическое училище. Мама пыталась меня отговорить: «Леночка, если я приведу тебя в училище, они обязательно посмотрят и на меня. Они смотрят на мам, чтобы понять, какой будет девочка, когда вырастет. Ну, нас же засмеют!» Мама была полной и маленького роста. И хотя моя фигура нисколько не похожа на мамину, и я была стройной девочкой, все равно где-то я понимала, что шансов у меня нет. Как же я горько плакала!
Прощание с мечтой о балете породило новую мечту. Я мечтала каким-то образом работать с балетом. Пусть не танцевать, но хотя бы быть рядом и иметь возможность наблюдать танцовщиков вблизи. В конце 1-го класса наша учительница, замечательная Галина Павловна, сказала: «А сейчас все возьмут листки бумаги и напишут о своей мечте. Я их сохраню, и когда вы будете заканчивать школу, мы их вытащим, и вы прочтёте, кем вы мечтали стать в 1-м классе». Что вы думаете было написано на моем листочке? «Хочу быть концертмейстером в балете Большого театра».
И все же мечты сбываются
И когда мечта о работе с балетом уже почти забылась, внезапно поступило предложение от театра Карлсруэ принять участие в новой балетной постановке. Ставился балет на музыку 9-й симфонии Бетховена в обработке Листа для двух роялей. Балет называется «Seid umschlungen» (Обнимитесь миллионы) — эта цитата из «Оды к радости» Шиллера, на текст которой Бетховен написал финал своей последней 9-той симфонии. В первом отделении оба рояля должны стоять на сцене, а действие идти совсем рядом, вокруг инструментов. Практически находишься внутри балета. Понятно, что я сразу с восторгом согласилась! И приступила к подготовке.
Наблюдаю рождение балета
До репетиций танцовщики тренируются полтора часа — станок, середина. Потом начинаются репетиции и идут целый день с маленькими перерывами по 5-10 минут. Целый день они прыгают, крутятся, бегают, оттачивают последовательность движений — откуда берутся силы? Когда я смотрю на девочек, а здесь они все маленькие, наверное, по 42-45 килограммов веса, я не понимаю, откуда?! Откуда эти силы, когда ничего не ешь? Чувствую себя бездельницей. Подумаешь, пару часов в день за роялем посидеть! А ты вот так поскачи целыми днями!
Позавчера был прогон всего спектакля на сцене, с декорациями, в костюмах. Репетиция с роялями длилась два часа (с 10-12), потом я пошла домой спать, а они остались репетировать. И репетировали целый день. А уже в 6 вечера начался прогон всего спектакля. После целого дня занятий! Как это? Какие надо иметь данные (помимо фигуры, музыкальности, гибкости), чтобы выдерживать этот адский ритм? И всё это исключительно ради красоты. Эти сбитые в кровь ноги, боли в суставах, мышцах, боли везде... Это никакими деньгами не оплатишь. Тем более, и деньги-то, думаю, им платят небольшие.
Преклоняю колено, снимаю шляпу и нахожусь в смиренном, тихом, подавленном восхищении.
Переходим из класса на сцену театра
Всегда любила театр, с раннего детства. Для меня поход в театр был настоящим праздником. Любой театр — и драматический, и балетный, и оперный — это сказка, в которую ты погружаешься, придя в зал. Так случилось, что я почти всегда была зрителем, хотя мечтала побывать внутри этого чуда. Ну, за исключением короткого эпизода в моей жизни, почти сразу после эмиграции. Меня пригласили в театр Баден-Бадена для разучивания песен с драматическими артистами. Меня тогда просто потряс уровень музыкальности драматических артистов. Все пели чисто, да и голоса были очень приличными. Про дикцию вообще не говорю! Тогда я принимала участие в двух спектаклях театра, была наравне с актерами на сцене и даже что-то там говорила, неизменно срывая аплодисменты дружелюбной Баденской публики.
Сейчас же моё участие в балетном спектакле театра Карлсруэ потрясло меня количеством народа, задействованным в создании балета. Конечно, я понимала, что есть декорации, рабочие сцены, осветители, музыкальные работники, костюмеры, гримёры... Но сейчас, когда я вижу всю работу над спектаклем изнутри, это приводит меня в такое волнение, что словами этого не передать.
Близится премьера. Репетиции из зала переместились на большую сцену театра. Всем руководит балетмейстер. Сотни раз мы повторяем какие-то места, она ищет наиболее выгодные решения, меняет всё на ходу. Танцоры по тысяче раз занимают исходные позиции, декорации переставляют туда-сюда, ещё и ещё раз. Репетируются дуэты, соло, все вместе и по очереди. Без перерывов и перекуров, ещё и ещё, и опять, и снова. Точно отмечаются скотчем места, где стоят рояли, где стоят артисты. Вокруг нас миллион раз бегают танцовщики, балетмейстер Бриджет Брайнер (Bridget Breiner) то и дело кричит в микрофон: «Стоп! Ещё раз!» И танцоры выполняют безоговорочно все требования, стирая ноги в кровь.
Завтра опять репетиция на сцене с декорациями, в костюмах и гриме. Для всех пошиты костюмы, надо быстро переодеваться (не нам, к счастью), гримеры и костюмеры стоят и сидят за кулисами. Там же суетятся рабочие сцены, осветители пробуют свет, звукорежиссеры пробуют — усиливать рояли или не усиливать. Идет адская, кропотливая работа над каждой деталью. Все говорят то по-английски, то по-немецки, включая обслуживающий персонал. Невероятные впечатления и ощущение восторга от своей сопричастности к происходящему.
Последняя неделя перед премьерой. Каждый день я в театре. В субботу генеральная репетиция с публикой, в воскресенье премьера. Волнение идет на крещендо, а чувство праздника остается со мной.
Премьера
Человек я в театре новый, не знакомый с традициями и обычаями. Оказывается, премьера в театре — это большой праздник всех причастных — от рабочих сцены до актеров. А между этими крайностями — огромная масса людей и профессий: балетмейстеры-постановщики, менеджеры, ответственные за декорации, свет, звук, костюмы, грим... Так вот, вся команда перед спектаклем, каждый причастный дарят друг другу маленькие подарочки, знаки внимания, открыточки с непременным пожеланием удачной премьеры. Мне надарили всяких конфеток, шоколадок, свечек, открыток, а танцоры и вся группа за кулисами обнимают каждого и желают «toi-toi-toi», что-то типа «ни пуха, ни пера». Это такое чувство целого, одного организма, ответственного за удачное выступления, которое мне было неизвестно.
После премьеры
Что происходит после премьеры? Конечно, банкет! С речами, упоминаниями всех участников спектакля, шампанским и танцами до рассвета.
А потом? Будни, и опять репетиции, тренировки до изнурения, с утра до вечера. И спектакли.
Надо сказать, что все билеты на каждый из восьми спектаклей были распроданы. И каждый выход на сцену — ответственность. Ответственность не только за себя, а за успех всего балета. По-прежнему испытываю подъём, стоя за кулисами с танцовщиками и наблюдая, как они разогреваются. То есть, «привыкания» не происходит, по крайней мере, у меня. Волнение, конечно, постепенно, с каждым выступлением угасает, но подъём перед выступлением остаётся — идеальный вариант.
Поскольку Германия — страна музыкальная, наш выход на поклон — особая статья. Зал просто взрывается аплодисментами и криками «браво». Такого не видела нигде, кроме Германии. Для меня кульминация спектакля — выход на поклон вместе с балетной труппой. Мечта сбылась!
Елена Кушнерова — пианистка. Родилась в Москве, окончила ЦМШ (Центральная музыкальная школа) при Московской консерватории им. П. И. Чайковского по классу Т. Е. Кестнер, МГК и аспирантуру МГК по классу проф. С. Л. Доренского. Занималась также у Б. А. Шацкеса. Большое влияние на неё оказал композитор А. Л. Локшин, написавший специально для неё Вариации (1982 год). Международная карьера началась после отъезда в Германию в 1992 году. С 2002 года является артистом Стейнвея (Steinway Artist), с 2006 — постоянным приглашенным профессором Elisabeth Music University в Хиросиме (Япония). В 2015 году награждена в России медалью "За вклад в развитие музыкального искусства". В настоящее время проживает в Баден-Бадене (Германия) и Нью-Йорке — НЙ (США) Е.К. также пишет рассказы. В 2016 награждена дипломом "Автор года 2015" в двух категориях за свои рассказы в сетевом портале "Заметки по еврейской истории" и "7 искусств».
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи